Бабочки и моли — самое многочисленное (после жуков) из всех семейств насекомых: на сегодняшний день известно около 200 000 видов. И хотя бабочки нам нравятся больше, ибо ассоциируются с солнцем и летней праздностью, именно моли составляют 80% отряда Lepidoptera (то есть «чешуекрылых»). Одна из причин здесь — температура: бабочки — это, по существу, высокопроизводительные секс-машины, заправленные цветочным нектаром; гоночные болиды в семейном автосалоне молей.
Если температура тела бабочки падает ниже 30°С, она не может летать и либо гибнет, либо впадает в ступор. Вот почему в северных странах, таких, как Британия, бабочки представлены крайне скудно: местных видов здесь всего 59, причем некоторые из них, например репейница или адмирал, ежегодно мигрируют, совершая перелеты из самого Средиземноморья. Для сравнения, во всей континентальной Европе насчитывается чуть более 400 видов бабочек, в то время как в одной лишь тропической Коста-Рике (размерами не больше Уэльса) их целых 560.
Моли намного выносливее и, как правило, предпочитают ночной образ жизни. Их тело приспособлено сохранять, а не поглощать тепло, а потому туловища у них более толстые и пушистые, и отдыхают они, распластав крылышки плашмя вдоль боков, а не складывая вверх, как бабочки. Еще одно различие между двумя семейными кланами — усики: у бабочек они гладкие, тонкие, с шишечками на концах, у молей же опушенные. И опять, отчасти дело тут в разделении на день/ночь. Моли гораздо меньше зависят от зрения: в качестве датчиков ориентации (функцию которых у нас выполняет внутреннее ухо) они используют усики, благодаря чему сохраняют устойчивость при парении и полете. Отрежьте у моли усик — и она тут же вмажется в стенку.
Для бабочек зрение важно, но не совсем в том ключе, как мы себе представляем. Несмотря на внешнюю красоту, бабочки крайне близоруки и не способны оценивать расстояние. Таков эволюционный компромисс: пусть глаза не такие зоркие, зато они могут видеть почти на 360° как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскости, что, без сомнения, крайне удобно, когда требуется уклониться от встречи с хищником. Дерзкие рисунки на крыльях нужны больше для отпугивания оголодавших птиц, чем для привлечения пары. Но вот что действительно заводит бабочку-самку, так это переливающиеся всеми цветами радуги чешуйки самцовых крыльев. Сложенные в характерные узоры типа «глазное пятно», чешуйки устроены так, чтобы отражать ультрафиолетовые лучи, и когда самец машет крыльями под носом у своей пассии, создается своего рода стробоскопический эффект. Вкупе с опьяняющим облаком феромона это в буквальном смысле гипнотизирует бабочку-даму.
Моль, по вполне понятным причинам, полагается больше на обоняние и слух: потенциальную пару моль чует аж за семь миль! Уши у моли простые, но эффективные: некоторые виды медведиц настраиваются на охотничий ультразвуковой писк летучих мышей и используют биение собственных крыльев для создания частотных помех. На крыльях у них есть ароматические чешуйки, они выделяют феромоны для привлечения самок и помогают представителям одного вида распознавать соплеменников. Так, бабочка-сатир пахнет шоколадом, а от пахучего древоточца разит козлом.
Многие виды молей кормятся слезами крупных млекопитающих. Слезы — на удивление питательный бульон из воды, соли и протеина, как и наш пот, который бабочки так обожают лизать. Некоторые, к примеру Mabra elantophila, настолько миниатюрны, что практически не тревожат слонов, у которых воруют слезы. Другие, например hieroglyphica с острова Мадагаскар, напротив, создания крупные и коварные. Эти моли-вампиры подстерегают спящих птиц и запускают им под веки хоботок, напоминающий рыбацкий гарпун.
