Малярийный комар, без сомнения, унес больше человеческих жизней, однако всадник Апокалипсиса (по крайней мере, для европейцев) скачет именно на блохе. Ни одна из вспышек бубонной чумы, бушевавшей в средневековой Европе и Азии, не случилась бы без странных привычек Xenopsylla cheopis — южной крысиной блохи.
Как и большинство из 1800 видов, составляющих отряд Siphonaptera («бескрылые сифоны»), крысиная блоха вечно голодна и не особо придирчива к месту трапезы. Чума начинается с грызунов (обычно сурков), но разносится блохами, питающимися их кровью. Чумные бактерии размножаются настолько быстро, что закупоривают пищеварительный тракт блохи, и очень скоро мы получаем полчища изголодавшихся тварей.
Сочащимися зараженной кровью ротовыми придатками блохи готовы вцепиться в любое млекопитающее, кому не повезло оказаться рядом, — что и испытали на своей шкуре более миллиарда людей. Неприхотливость дает блохам ряд преимуществ.
Самый родной и близкий нам вид, Pulex irritans (блоха человеческая), сегодня практически изведен благодаря санитарии и гигиене, однако его до сих пор можно встретить на свиньях. Блохи в шерсти вашей собачки, скорее всего, кошачьи: именно они распространены шире всего и паразитируют на большей части млекопитающих, даже на пробегающей мимо ящерке. Единственное, по сути, требование со стороны блохи — чтобы животное спало в гнезде, норе или берлоге. Это связано с тем, что блошиные яйца не прикрепляются к своему хозяину. Они отпадают, вылупляются и жируют на экскрементах своих же взрослых товарок-блох.
Весьма удобная схема: пока блоха насасывается кровью, — а за один день ее количество может превысить собственный вес блохи в целых пятнадцать раз! — противоположный ее торец кормит слепую, безногую, похожую на червячка личинку. Окуклившись, белые шелковистые коконы могут пролежать в бездействии целый год, дожидаясь, пока наши с вами вибрации не подадут им сигнал на выход.
Обтекаемую — для беспрепятственного перемещения по шерсти и волосам, — покрытую цепляющимися щетинками и шипами, блоху невероятно трудно вытащить — и еще труднее раздавить. Их легендарная прыгучесть даже не зависит от мышечной силы. Бескрылые, они умудрились превратить шарниро-крыловую конструкцию в механическую, пружину из особо эластичного и упругого белка — резилина. Перед прыжком, когда пластинки тела блохи сжимаются, резилиновые элементы запираются на специальную защелку, как у «чертика из табакерки». И когда блоха спускает защелку, упругий белок рывком распрямляет ноги насекомого, придавая ускорение в пятнадцать раз большее, чем при запуске космического челнока.
Для выверки расстояния и направления прыжка блоха использует чувствительные к движению волоски, а перед приземлением гасит скорость, закачивая воздух в специальные мешочки на лапках.
Но самое сильное впечатление оставляет пенис блохи — шедевр блошиной инженерии. Самый сложный во всем животном мире и, в пропорциональном отношении, самый длинный из всех, какими только могут похвастаться насекомые, пенис снабжен такой уймой крючков, шипов и бородок, что его сравнивают со швейцарским армейским ножом. Неудивительно, что ему требуется время, чтобы раскрыться, зато само совокупление доходит до трех часов — эквивалент шести недель в случае человека. Блохи готовы к секс-марафону, едва появившись на свет. Стоит ли удивляться, что пара блох способна всего за месяц произвести 50 000 себе подобных и что Карл Джерасси, создатель первой противозачаточной таблетки, разработал еще одну — специально для блох.
