Колокольчики имели цель привлекать людей, а не отпугивать их.
Издревле прокаженных вынуждали жить в изоляции. В Европе закон запрещал им вступать в брак, завещать и представать перед судом; разговаривать со здоровыми людьми прокаженному дозволялось, лишь встав по ветру от них. В Ветхом Завете Господь велит Моисею «выслать из стана всех прокаженных».
Жесткость объяснялась тем, что проказа считалась скорее наказанием, нежели инфекционной болезнью, — внешней «нечистотой», вызванной грехом внутренним; карой господней за мысли сладострастные или еретические. И объявлял человека прокаженным не врач, а священник.
В начале XII века ситуация изменилась — благодаря двум вещам. Во-первых, многие рыцари, возвратившиеся из Крестового похода в 1099 г., подхватили проказу в Святой земле. Вторым решающим аргументом стал сдвиг в консенсусе богословов относительно ключевого пассажа из Библии. Имея в виду Мессию, пророк Исайя писал:
«Мы думали, что Он был поражен, наказан и уничижен Богом». Древнееврейский глагол для слова «поражен» — nagua. И когда некий безвестный библеист заметил, что везде, где в Ветхом Завете появляется слово nagua, оно означает «пораженный проказой», вывод напрашивался сам собой: Исайя предсказал, что Иисус будет страдать за нас тем, что с ним станут обращаться как с прокаженным.
В результате проказа получила полный ребрендинг — уже как «болезнь праведная». Пораженные проказой крестоносцы не были наказаны Господом, — наоборот, Он отметил их для особой награды за их богоугодные подвиги и дела. Сам Франциск Ассизский (1182—1226), перешагнув через отвращение, заключил одного из прокаженных в объятия и превратил заботу о них в главную миссию основанного им монашеского ордена. Дочь Генриха I Матильда (1102—1167) открыла больницу для прокаженных на улице Холборн в Лондоне и публично омывала и целовала им ноги. Монархи и аристократы Европы соревновались за право первым одарить ту или иную колонию прокаженных.
Сами прокаженные получили особые привилегии, главная из которых — право просить милостыню. В некоторых местах им полагалась фиксированная часть всех продуктов, продававшихся в базарный день. На протяжении 200 лет больные проказой — пусть они и жили отдельно — свободно заходили в храмы и совершали паломничества вместе со здоровыми людьми. Тогда-то и зародилась практика носить колокольчики. Своим звоном те не отпугивали людей, а, напротив, приглашали сделать пожертвование: помочь прокаженному считалось делом богоугодным.
Отношения вновь испортились с приходом эпидемии «черной смерти» (1348—1350) (чуму нередко называли «проказой»), но к середине XV века это уже было неважно: в Британии не осталось почти ни одного прокаженного.
Больные проказой особенно восприимчивы к бубонной чуме и туберкулезу (бактерия туберкулеза — ближайшая родственница бактерии проказы). И когда в XIV—XV веках волна инфекционных болезней захлестнула Европу, и без того ослабленный иммунитет прокаженных сразу давал сбой. Число их резко сократилось, и скоро прокаженных осталось настолько мало, что некому стало разносить «святую» болезнь. Звон их колокольчиков умолк навсегда.
