«Пара кроликов никому не принесет вреда. Зато будет на кого поохотиться, да и о родине хоть немного напомнит». Редко когда людское пророчество оказывалось столь ошибочным. Слова эти принадлежат Томасу Остину, английскому эмигранту, выпустившему две дюжины диких кроликов в своем австралийском поместье в 1859 году. Уже через десять лет по всей Австралии кроликов было столько, что даже отстрел двух миллионов прошел для популяции незамеченным.
К 1950-му, когда для борьбы с расплодившимися вредителями австралийцам пришлось импортировать в страну вирус миксоматоза, общее число кроликов на континенте превысило миллиард — исторический рекорд скорости распространения млекопитающих. В результате с лица земли исчезла восьмая часть исконных австралийских млекопитающих и не поддающееся исчислению количество видов растений, чьи ареалы оказались разрушенными эрозией вкупе с чрезмерным стравливанием пастбищ. Миксоматоз сработал — кроличье население уменьшилось в десять раз, однако у тех, кто выжил, выработался стойкий генетический иммунитет, и в 1995 году пришлось вводить новый, менее эффективный вирус (геморрагическая болезнь кроликов). Сегодня поголовье кроликов на континенте насчитывает сто миллионов и неуклонно растет.
В чем же секрет столь потрясающего успеха простого европейского кролика (Oryctolagus cuniculus)? В первую очередь, в диете. Кролики едят практически все, что растет, и в большом количестве: один кролик за день съедает столько травы, сколько хватит, чтобы набить внушительных размеров подушку. Во-вторых, в отличие от зайцев и большинства кроликов других видов, европейские кролики предпочитают жить в норах — семейными группами, состоящими из доминантного самца и нескольких самок.
Ну и наконец, в-третьих, они плодятся как… кролики. Крольчиха обычно либо беременна, либо кормит, либо и то и другое вместе; каждый год самка может произвести на свет до трех десятков крольчат, которые в свою очередь становятся способны к воспроизводству уже через полгода после рождения. Самцы из молодняка, как правило, расходятся по новым колониям, самки же остаются дома, продолжая давать потомство, пока в норе не станет чересчур тесно. И если в дело не вмешается хищник или болезнь, кроличьи популяции растут в геометрической прогрессии.
Несмотря на свой внешний вид, кролики не грызуны, они лагоморфы («зайцеобразные») — представители отряда из более полусотни видов, включая обыкновенных зайцев, пищух, черных калифорнийских зайцев и американских кроликов. У лагоморфов имеется одна отличительная черта: они едят свою пищу дважды. В то время как коровы жуют жвачку, зайцеобразные поедают свои экскременты — но вовсе не те волокнистые катышки, что разбросаны у их нор, а содержимое собственной толстой кишки — с виду напоминающее блестящие гроздья зеленого винограда и буквально кишащее бактериями, вырабатывающими основные питательные вещества и, в частности, витамины группы В. Строго говоря, это не фекалии (несмотря на место происхождения), а полноценная пища. Выделения покрыты резиноподобной слизью, защищающей их от пищеварительного процесса, и кролики едят их прямиком из своих клоак.
До середины XIX века этот изобретательный пушистый зверек не представлял сколь-нибудь серьезной угрозы для сельского хозяйства Британии. Завезенные в страну норманнами, кролики считались ценными и полезными в хозяйстве животными, содержались в специальных садках и выращивались на мясо и мех. Кража кролика квалифицировалась как тяжкое преступление и каралась самым жестоким образом. Однако к 1820-м годам землевладельцы не только «огородили» свои участки бесконечными милями живых изгородей (идеальная среда для сбежавших кроликов), но и развязали настоящую вакханалию, стреляя, травя и ставя силки и капканы на лис, куниц, горностаев и хищных птиц — тех, кто прежде с успехом регулировал плодовитость кроликов своими особыми методами.
По иронии судьбы, именно те самые «места для охоты», по которым Томас Остин столь трогательно тосковал в своем новом австралийском поместье, трансформировали кролика из ценной культуры назад — во вредителя и паразита. Некогда экзотический пушистый зверек сегодня обходится сельскому хозяйству Британии в 100 млн. фунтов стерлингов в год. Как это ни парадоксально, крольчатина, попадающая на стол нынешнего британца, в основном выращена на больших специализированных фермах и импортируется из Польши, Венгрии и Китая.
