Кроты не слепые, просто их глаза, размером с булавочную головку, способны лишь на то, чтобы отличать день от ночи. Совсем другое дело — кротовий нос: именно нос, которым крот пользуется скорее для «ощущения», чем для нюхания, выделяет кротов из всех других видов животных. Рыльце крота-звездоноса (Condulura cristata) — вообще нечто уникальное.
Выглядит оно точь-в-точь как розовая актиния, но на самом деле это двадцатидвухпалая нехватательная рука, которую крот использует для составления полной картины своего подземного мира. Превосходя среднестатистический клитор по плотности расположения нервных окончаний, чудо-розетка потребляет столько же энергии мозга, сколько другие животные направляют на зрение, и служит кроту даже не рукой, а скорее глазом.
Звездонос прочно удерживает еще два мировых рекорда. Во-первых, он обладает самой быстрой реакцией из всех млекопитающих: звездонос способен обнаружить, идентифицировать и съесть личинку насекомого в среднем за 227 миллисекунд — меньше, чем требуется, чтобы прочесть слово «крот», и в три раза быстрее, чем большинство из нас жмет на тормоз при красном сигнале светофора. Во-вторых, звездоносы — единственные млекопитающие, способные «нюхать» под водой, выпуская из ноздрей большие пузыри воздуха, — примерно как дети надувают пузыри из жевательной резинки.
Если крот не поел в течение восьми часов, он умрет. Рацион европейского крота (Talpa europaea) состоит главным образом из дождевых червей: кротовьи ходы — прекрасная ловушка для червяков. Каждый день кроту их требуется не меньше сотни. Откусив голову, чтобы обездвижить жертву, крот может хранить до 500 червей живьем в подземных «кладовках». Кроты также много пьют, и по меньшей мере один из многочисленных кротовьих туннелей в обязательном порядке выходит к канаве или пруду.
Вопреки всеобщему заблуждению, кроты не питаются корнями растений. Их вообще не интересует пища растительного происхождения. При нехватке червей крот за день может прорывать до 150 футов новых ходов — все равно как если бы человек каждые двадцать минут перекидывал по четыре тонны (примерно тысячу совковых лопат) земли.
Кроты не ночные животные — просто они редко попадаются нам на глаза. На самом деле трудятся они по сменам, перемежая четыре часа неистового рытья и еды четырьмя часами сиесты. Кроты — закоренелые индивидуалисты: участок одного-единственного крота может занимать площадь четырех футбольных полей. Уединение нарушается только весной, да и то лишь на несколько часов, когда кроты сходятся для спаривания, которое иногда происходит на поверхности.
В оставшуюся часть года кроты используют свои сорок четыре зуба на то, чтобы держать на расстоянии других индивидуалов. Включая, кстати говоря, и самок, экипированных еще одним рекордом среди млекопитающих: их яичники-яички весной вырабатывают яйцеклетки, а осенью, когда приходит время оборонять территорию, — тестостерон. При этом разница между полами все же присутствует. Самцы несколько крупнее и по-иному прокладывают ходы. Если у самок подземная сеть абсолютно бессистемная, туннели самцов (кто бы сомневался!) длинные и прямые.
Характерные кучки выброшенной земли, кротовины, состоят из исключительно мелких комочков почвы, которую так ценят садоводы, используя в качестве семенного компоста. Во второй половине XIX века шкурки кротов приносили кротоловам большой доход. На жилет уходило до сотни шкурок, и на рубеже веков из Британии в США ежегодно экспортировалось по нескольку миллионов «молескинов».
По оценкам специалистов, сегодняшняя популяция британских кротов превышает цифру тридцать пять миллионов. В 2002 году британский двор возродил должность «королевского кротолова» в Сандринхеме, назначив на нее Виктора Уильямсона.
