Теперь конкурсами красоты никого не удивишь. Ежегодно проводятся сотни, если не тысячи подобных конкурсов, определяющих от «Мисс бензоколонки» до «Мисс Вселенной».
А ведь совсем недавно появление на сцене дюжины красоток в бикини вызвало шок у отечественных телезрителей и стало для иностранцев чуть ли не самым убедительным доказательством того, что в Советском Союзе перестройка началась и «процесс пошел». Шел 1988 год, и «Мисс Москва» Маша Калинина только что примерила корону первой красавицы столицы. До распада СССР оставалось три года.
Успех мероприятия привел к проведению в 1989 году конкурса «Мисс СССР», который «отхватил» целых шесть часов эфирного времени советского телевидения. Корона победительницы увенчала десятиклассницу из Москвы Юлию Суханову.
В следующем году был проведен второй (и последний) конкурс «Мисс СССР». После распада страны конкурс стал именоваться «Мисс Россия». И первой обладательницей этого титула стала 16-летняя школьница из Санкт-Петербурга Анна Байчик.
Кого же именовать первой российской красавицей, если под словом «первый» иметь в виду не лучшую, а самую раннюю обладательницу короны. Машу? Юлю? Аню?
Не первую, не вторую и не третью. Дело в том, что оспаривать титул самой красивой россиянки стали задолго до триумфа Маши Калининой. Конечно, советской идеологии подобное мероприятие не соответствовало. И победить красавица могла, лишь став «лучшей в профессии». Если, конечно, была не только красавицей, но и комсомолкой и активисткой. Но ведь русские красавицы жили не только на территории СССР.
После революции только во Франции проживало около 200 тысяч эмигрантов из России. И в 1927 году в Париже состоялся первый из послереволюционных конкурсов красоты. Его участницами стали лишь те, кто носил статус эмигранта. Корону тогда получила Кира Склярова, в следующем году — Нина Северская, дочь известного авиатора.
В 1929 году учредителем конкурса стал парижский журнал «Иллюстрированная Россия», и география участниц значительно расширилась. Теперь в конкурсе могли принимать участие русские красавицы из любой европейской страны в возрасте от 16 до 25 лет. Претендентки «достойного поведения» не должны были состоять в браке. На конкурс девушкам следовало прибыть в сопровождении старших членов семьи. Оргкомитет гарантировал победительнице возмещение расходов на дорогу и проживание в Париже вместе с сопровождающим в течение пяти дней. И, что главное, победа гарантировала участие в конкурсе «Мисс Европа».
В состав жюри вошли писатели Иван Бунин, Надежда Тэффи, Александр Куприн; художники Константин Коровин и Александр Бенуа; танцовщик Сергей Лифарь и балерина Ольга Преображенская. Эти и другие деятели русской культуры того времени значительно подняли статус конкурса.
Его атмосфера была весьма пуританской — «…все должно протекать в обстановке безупречной нравственности, а моральные качества кандидаток должны играть первостепенную роль». Девушки должны были «явиться в обычном городском костюме», а в финале предстать «в манто и шляпке». Никаких дефиле в купальниках, естественно, не предполагалось. После совместного выхода на сцену претендентки проходили индивидуальное собеседование с членами жюри. После чего получали от каждого члена жюри три оценки: за красоту лица, привлекательность фигуры и общее впечатление. Сумма всех баллов и определяла «Мисс Россию».
Не обошлось и без первого крупного скандала. Победительницей конкурса была признана 18-летняя Валентина Остерман, носившая корону лишь до следующего дня. Выяснилось, что у девушки был немецкий паспорт и статуса беженки она не имела. Корону передали Ирине Левитской.
На международном уровне триумф российских красавиц состоялся в 1933 году в Испании. «Мисс Россия» того года Татьяна Маслова была провозглашена победительницей конкурса «Мисс Европа». Высокая, стройная шатенка была художественной натурой: играла в школьных спектаклях, музицировала, неплохо пела, свободно владела пятью языками.
Представительницы страны Советов в этих конкурсах, естественно, не участвовали. По этому поводу один из главных организаторов конкурсов «Мисс Европа» журналист Морис де Валеф выразился так: «Не может быть и речи о том, чтобы произвести выборы русской принцессы в Москве, где долго еще придется ждать расцвета новой красоты. Вместо того чтобы послать самую красивую русскую девушку, Политбюро командировало бы в Париж комсомолку, наиболее подходящую к идеалу Коллонтай».
Удивительно, но пророчество журналиста нашло отголосок в организации первых конкурсов красоты советского «перестроечного» периода. Они проводились под эгидой ЦК ВЛКСМ.
