Домашняя овца (Ovis aries), возможно, существует лишь благодаря нам, людям, — но и мы, в нашем нынешнем виде, возможно, существуем лишь благодаря овце. Впервые одомашненные человеком на Среднем Востоке и в Центральной Азии около 9000 лет назад (немногим позже собак, коз и северных оленей), все современные овцы ведут свою родословную от двух древнейших пород: одна, азиатский муфлон (Ovis orientalis), вероятнее всего, уже вымерла, а вторая — маленький и находящийся на грани уничтожения европейский муфлон (Ovis musimon).
Овцы — даже больше, чем их ближайшая родственница коза, — ответственны за величайший исторический сдвиг в образе жизни человека — переход от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству. Козы были идеальны для кочевых племен, тогда как овцы, с их природной склонностью сбиваться в стада и способностью пастись на самой жесткой траве, позволили нам осесть на одном месте. Овцы удобряли землю, благодаря чему расцвело сельское хозяйство, их мясо и молоко позволило нам завязать с охотой.
Чтобы извлечь из овец максимальную пользу, их требовалось охранять и пасти, — это привело к появлению крупных поселений (и обеспечило работу недавно одомашненной дикой собаке). Интересно, что как латинское ovis, так и английское ewe произошли от древнесанскритского avi, имеющего один корень со словом av, что значит «охранять» или «защищать». Уход за овцами дал нам цивилизацию.
Три тысячи лет ушло у наших предков на понимание одной простой вещи: разводя овец селекционно, можно добиться, чтобы их пушистый подшерсток вырастал длиннее щетинистых остевых волос (попросту называемых «ость»). Так появился войлок, за ним — шерсть, и вот уже неожиданно для себя человек обзавелся пряжей, следом за которой пришло ткачество. Если овцеводство было первой промышленной отраслью в истории человечества, овечья шерсть стала первым настоящим товаром на мировом рынке торговли. К Средневековью шерсть стала движущей силой экономического развития большинства европейских стран. Возрождение в основном финансировалось из прибыли от торговли шерстью. В наши дни синтетическое волокно серьезно снизило производство шерсти в Америке и Европе: 60% всей шерсти сегодня везут из Австралии, Новой Зеландии и Китая.
Возможно, именно эта кажущаяся готовность отдать себя всю без остатка на наше благо способствовала установлению роли овцы в мировой культуре. Исторически всегда роль эта была связана с жертвенностью. В отличие от сексуальных ассоциаций, приписываемых ее товарке козе, овца неизменно оказывалась либо объектом для жертвоприношений, либо символизировала невинную жертву. Священные тексты иудаизма, ислама и христианства изобилуют агнцами, стадами и пастырями. В последнее время овца превратилась в синоним глупости и конформизма, что не только неблагодарно само по себе, но и в корне неверно по существу.
Далеко не тупые животные, овцы обладают еще и хорошей памятью: они способны запоминать «лица» своих товарок, равно как и лицо пастуха, и узнают их даже по прошествии пары лет. Способность эта, кстати сказать, давно известна тем, кто держит овец в горах и чьи стада привязаны к определенному участку земли. Вначале пастухи и собаки вдалбливают своим подопечным, какие из валунов, гребней и ручейков обозначают границы пастбища. Затем овцы учат тому же своих ягнят — и так передается из поколения в поколение, сотни и сотни лет.
В 2001 году, когда в Британии случилась эпидемия ящура, пришлось забить семь миллионов овец, и в результате исчезли стада, привязанные к пастбищам. А суперсмекалистые современные овцы нашли способ преодолевать ограждения на животноводческих фермах: как следует разбежавшись, овца перепрыгивает через ограду и, приземлившись, сворачивается в клубок, точь-в-точь как десантник-парашютист.
